0
23678
Бреттон-Вудская конференция и СССР
В этом году исполняется 70 лет со времени проведения Бреттон-Вудской конференции, решения которой легли в основу послевоенной мировой валютно-финансовой системы. СССР участвовал в этой конференции. В этой связи возникают вопросы: Чем диктовалось решение Советского Союза участвовать в работе конференции? Какую позицию занимала советская делегация и подписала ли она документы конференции? Как решения конференции повлияли на СССР?
В.Ю. Катасонов, проф., д.э.н., председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова
О КОНФЕРЕНЦИИ В БРЕТТОН-ВУДСЕ
Напомним коротко о конференции. Она проходила с 1 по 22 июля 1944 года в США в местечке под названием Бреттон-Вудс (штат Нью-Хэмпшир). Целью конференции было урегулирование международных валютных и финансовых отношений по окончании второй мировой войны. Полное официальное название конференции - Валютно-финансовая конференция организации Объединённых Наций (The United Nations Monetary and Financial Conference). На конференции присутствовали 730 делегатов из 44 государств, участников антигитлеровской коалиции. В работе конференции участвовал СССР. Председательствовал на конференции министр финансов США Генри Моргентау. Делегацию США возглавлял высокопоставленный чиновник министерства США Гарри Уайт, делегацию Великобритании – известный экономист и чиновник министерства финансов Великобритании Джон М. Кейнс, делегацию СССР - заместитель министра внешней торговли М.С. Степанов, делегацию Китая - Чан Кайши.
Тон на конференции задавали делегации США и Великобритании. У Г. Уайта и Дж. Кейнса были заранее подготовленные предложения по послевоенному устройству мировой валютно-финансовой системы. По некоторым моментам позиции Уайта и Кейнса совпадали. Но были и принципиальные различия. Кейнс предлагал для проведения расчетов между странами создание Международной клиринговой палаты и введение наднациональной денежной единицы под названием «банкор», а от золота как мировых денег рекомендовал вообще отказаться. Уайт предлагал в качестве мировых денег использовать американский доллар, эмиссией которого с 1914 года занималась Федеральная резервная система США. Для этого Америка готова была обеспечивать свободный размен долларов на «желтый металл» на основе фиксированного золотого паритета. Для поддержания равновесия платежных балансов отдельных стран и поддержания стабильности курсов валют (по отношению к доллару США) предлагалось создать Международный валютный фонд (МВФ), который бы выдавал странам стабилизационные займы. А для восстановления послевоенной экономики предлагалось создать Международный банк реконструкции и развития (МБРР), который бы выдавал займы и кредиты для реализации инвестиционных проектов.
Естественно, что предложения Дж. Кейнса в первую очередь отражали интересы Великобритании, а предложения Г. Уайта – Соединенных Штатов. Победила позиция США. Не потому, что Уайт был более убедителен. Причиной была военная, политическая и экономическая мощь Америки, которую представлял Уайт. Между прочим, к этому времени в подвалах казначейства США было сосредоточено около 70% мировых резервов золота (без СССР).
«НАШ ЧЕЛОВЕК» В АМЕРИКАНСКОМ КАЗНАЧЕЙСТВЕ? Решение об участии СССР, безусловно, принимал И.В. Сталин. Решение было совсем не простое. Было очевидно, что Вашингтон будет использовать конференцию для международно-правового закрепления своего финансово-экономического доминирования в послевоенном мире. Хотя еще шла война, а союзники еще только готовились к открытию второго фронта, исход войны был очевиден и доминирование США не вызывало ни у кого сомнения. Также было очевидным, что Великобритания на конференции будет вынуждена уступить Соединенным Штатам. Великобритания боролась уже за то, чтобы не лишиться своей колониальной системы и не превратиться во второразрядную страну.
Еще не была создана Организация Объединенных Наций (ООН), а Вашингтон уже выступил с инициативой назвать встречу в Бреттон-Вудсе конференцией Объединенных Наций. Видимо, для того, чтобы поднять значимость тех решений, в принятии которых он не сомневался.
У Сталина были хорошие (можно сказать, даже доверительные) отношения с американским президентом Франклином Рузвельтом. Когда у Сталина проходили личные встречи с Рузвельтом, удавалось о многом договариваться. Рузвельт шел навстречу советскому руководителю по многим вопросам. Но вот никаких признаков того, что Рузвельт активно участвовал в подготовке Бреттон-Вудской конференции, нет. Считается, что предложения американской делегации лично готовил выскопоставленный чиновник американского казначейства (министерства финансов) Гарри Уайт (который и был затем назначен руководителем этой делегации). Личность Г. Уайта уже несколько десятков лет активно изучается и обсуждается многими экономистами, историками, конспирологами.
Идут споры по поводу того, был он советским шпионом или нет. Биограф Уайта Д. Риз упоминает о тайных связях Уайта с компартией США и даже подозревает Уайта в шпионаже в пользу СССР. Перебежчик Олег Гордиевский уверенно заявляет, что Уайт еще в 1935–1936 гг. был завербован КВД СССР. Судя по всему, Уайт симпатизировал Советскому Союзу. Мечтал, что послевоенный мир будет базироваться на устойчивых союзнических отношениях США и СССР. Может быть, даже способствовал принятию каких-то решений в пользу Советского Союза (в министерстве финансов он отвечал за вопросы международного финансового сотрудничества). Есть даже неопровержимые доказательства того, что Уайт передавал секретные документы Москве при посредничестве советской резидентуры в США. То, что он нарушал американские законы, совершенно доказанный факт. Но был ли он профессиональным шпионом, остается большим вопросом.
КАКОЕ МЕСТО ОТВОДИЛОСЬ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ В БРЕТТОН-ВУДСКОЙ СИСТЕМЕ
Впрочем, сейчас речь не о «шпионской» или какой-то иной незаконной деятельности Уайта, а о том, насколько программа этого чиновника, представленная на конференции в Бреттон-Вудсе, учитывала интересы СССР. В той модели послевоенного валютно-финансового устройства мира, которую Уайт «продавил» на конференции, роль и место Советского Союза явно не соответствовали его статусу великой державы. Более того, находясь внутри такой валютно-финансовой системы, он мог бы очень быстро потерять этот статус. Система была «американоцентричной». А если говорить еще точнее – «доллароцентричной». СССР мог находиться в такой системе даже не в качестве младшего партнера Вашингтона (как Великобритания), а лишь в качестве второразрядной страны.
Достаточно посмотреть на чисто количественные параметры будущей системы. Под нажимом США на конференции были приняты следующие раскладки квот и голосов по Международному валютному фонду. Общая сумма квот МВФ была определена в объеме 8,8 млрд. долл. Вот как эти квоты распределились в рамках «Большой пятерки» (млрд. долл.): США– 2,75; Англия – 1,3; СССР – 1,2; Китай – 0,55 и Франция – 0,45. Каждое государство – член фонда – автоматически получало 250 голосов, плюс дополнительный голос за каждые 100 тыс. долл. собственной квоты. В результате общее количество голосов равнялось 99 тыс., где США поучили 28,0; Великобритания – 13,4; СССР – 12,0; Китай – 5,8; Франция – 4,8 %. Только три страны «Большой пятерки» - США и их младшие «партнеры» - Великобритания и Франция - имели в совокупности 46,2% голосов. Этого было более чем достаточно для «продавливания» Вашингтоном любых нужных ему решений в Фонде.
ИСТИННЫЕ АРХИТЕКТОРЫ БРЕТТОН-ВУДСАКстати, думаю, что многие исследователи явно переоценивают роль Г. Уайта в создании послевоенной валютно-финансовой системы. Прежде всего, потому, что последнее слово в министерстве финансов США принадлежало не Гарри Гекстеру Уайту, а министру Гарри Моргентау. Моргентау, находясь на посту министра с 1934 года, не хуже, чем Уайт разбирался во всех тонкостях мировых финансов. Моргентау контролировал работу Уайта по подготовке американских предложений, последнего скорее можно назвать квалифицированным исполнителем.
Впрочем, и Моргентау не был последней инстанцией. Сегодня крайне редко вспоминают Марринера Экклса. А фигура эта крайне серьезная. Как и Моргентау, Экклс с 1934 года оказался на самых высоких этажах власти, а именно он стал председателем Совета управляющих Федеральной резервной системы. Моргентау и Экклс работали в одной связке, только первый ушел со своего поста в 1945 году, а второй – в 1948 году. Экклс пришел на олимп денежной власти из бизнеса, был миллиардером «первого ряда». Но при этом всегда оставался фигурой мало публичной, что не удивительно. Он поддерживал самые тесные отношения с банками Уолл-стрит, которые были, как известно, главными акционерами ФРС. Таким образом, основные идеи послевоенного устройства финансового мира исходили от банкиров и Федерального резерва. То есть от тех представителей мировой финансовой олигархии, которые готовили проект под названием «Вторая мировая война». Теперь они хотели пожинать плоды этого проекта.
А что касается Г. Уайта, то он лишь клал на бумагу и озвучивал планы банкиров по послевоенному устройству мира. Между прочим, президента Ф. Рузвельта не очень-то допускали к этой «кухне», на которой готовилось будущее финансовое мироустройство.
ПОЧЕМУ СТАЛИН ПОШЁЛ НА УЧАСТИЕ В КОНФЕРЕНЦИИ
Думаю, что Сталину результаты работы будущей конференции были известны уже задолго до начала ее работы. И даже не потому, что Уайт или какие-то иные «шпионы» из министерства финансов США по конспиративным каналам передали Москве программу американской делегации и проекты решений конференции. Еще в 1943 году и Кейнс, и Уайт достаточно часто и открыто высказывали свои мысли и предложения по поводу будущего устройства мировой финансовой системы. Вашингтон не делал большой тайны по поводу своих имперских устремлений и планов превращения доллара в мировую валюту.
И, тем не менее, Сталин принял решение об участии СССР в работе конференции. Он руководствовался чисто тактическими соображениями. Почему бы и не поучаствовать, если этого желают американские союзники? Сталин взамен рассчитывал на встречные любезности со стороны Рузвельта. Во-первых, он ждал, что Америка наконец-то откроет второй фронт и будет действовать энергично на полях сражений. Конечно, и без Америки гитлеровская Германия будет разгромлена, но при открытии второго фронта война может закончиться раньше и наши людские потери будут меньше. Во-вторых, продолжала действовать американская программа ленд-лиза, в рамках которой в СССР поступало оружие, снаряжение, продовольствие, другие товары. Сроки программы периодически продлялись, Сталин рассчитывал на продолжение поставок. В-третьих, Сталин надеялся на помощь со стороны США и по окончании войны. В конце 1943 года в Тегеране состоялась встреча Сталина и Рузвельта, на которой последний пообещал, что Америка предоставит нам кредит на сумму 6 млрд. долл. Короче говоря, «союзнические отношения» обязывали Сталина «отметиться» на конференции в Бреттон-Вудсе.
Окончательно Сталин укрепляется в этом решении весной 1944 года. В апреле Москва получает секретное донесение от агента советской разведки Дональда Маклина (один из «кембриджской пятерки») из Вашингтона (Дональд там работал в качестве первого секретаря в посольстве Великобритании). В шифрограмме сообщалось, что Вашингтон готов увеличить заем до 10 млрд. долл. Нарком иностранных дел Вячеслав Молотов тут же через советского посла Андрея Громыко в Вашингтоне информирует Госдеп США о нашей готовности участвовать в конференции. Москва еще до конца не знает, «куда кривая выведет», но ради 10 млрд. долл. поучаствовать можно и даже нужно.
СКРОМНЫЕ НАБЛЮДАТЕЛИ
На самой конференции советская делегация работала в достаточно «пассивном» режиме, больше слушала, англо-американские схватки наблюдала со стороны. Руководитель делегации г-н Степанов, заместитель наркома внешней торговли был персоной малоизвестной (особенно на фоне таких фигур, как Джон Кейнс, Гарри Уайт или Чан Кайши). Ни с какими другими делегациями мы особенно не блокировались. В общем выступали в роли скромных наблюдателей. Некоторые эксперты полагают, что объективно Советскому Союзу была более выгодна английская программа, чем американская. Но с моей точки зрения, «хрен редьки не слаще».
Наша делегация затрагивала лишь частные вопросы. Например, участвовала в обсуждении вопросов о взносах в Фонд (МВФ). В заранее подготовленном проекте устава Фонда было записано, что взносы производятся в золоте и в собственной национальной валюте. Золотая часть взноса должна составлять либо 25% суммы квоты. Советская делегация сделала предложение: взносы золотом стран, чья территория потерпела значительный ущерб от вражеских действии или оккупации, определяются в 3/4 установленных норм. Конференция отклонила даже эту, далеко не самую принципиальную поправку. Было еще одно условие, касающееся золота: «металлическая» часть взноса в Фонд должна размещаться в США. Советскому Союзу удалось добиться персональной уступки: ему было разрешено хранить золотую часть взноса на своей территории. Коммюнике конференции мы подписали, со всеми решениями согласились и вежливо покинули тихий городок Бреттон-Вудс.
ПОСЛЕ БРЕТТОН-ВУДСА
Решения, принятые на конференции, должны были быть ратифицированы странами-участницами до конца 1945 года. Сталину не было времени для того, чтобы обстоятельно обдумать наши последующие шаги после Бреттон-Вудса. Все силы были направлены на завершение войны, победу над фашистской Германией. Но жизнь распорядилась таким образом, что Сталину не пришлось особенно мучиться с вопросом о ратификации документов, связанных с Международным валютным фондом и Международным банком реконструкции и развития. В апреле 1945 года из жизни ушел американский президент Ф. Рузвельт, на его место заступил Г. Трумэн. Период союзнических отношений между СССР и США достаточно резко закончился. За короткий срок эти отношения переросли в конфронтацию, причем инициатором был новый президент Трумэн.
Взять хотя бы экономический аспект наших отношений. Летом 1945 года (даже до того, как СССР начал в августе военные действия против Японии, согласно Тегеранским договоренностям Сталина и Рузвельта) Трумэн объявил о прекращении действия программы ленд-лиза для нашей страны. На следующий год Вашингтон стал требовать от СССР совершенно неоправданных платежей по погашению наших задолженностей по ленд-лизу. О кредите в 6 млрд. долл. (том самом, который обещал Рузвельт Сталину в Тегеране в 1943 г.) и речи не могло быть.
В этих новых условиях стало Сталину стало ясно, что членство в МВФ и МБРР может нанести Советскому Союзу непоправимый урон. Поэтому в декабре 1945 года СССР отказался от ратификации документов Бреттон-Вудской конференции.
К концу 1945 г. соглашение о создании МВФ было ратифицировано 29 государствами, а в марте 1946 на учредительной сессии Совета управляющих Международным валютным фондом были приняты дополнительные постановления, регулирующие деятельность МВФ. С 1 марта 1947 года Фонд приступил к реализации своих операций. МБРР начал функционировать в 1946 году.
Последующие мировые события и практическая политика МВФ и МБРР подтвердили правильность решения Сталина, отказавшегося присоединяться к этим международным финансовым организациям.
